Еще раз, как и двадцатью годами ранее, он был нужен
Родине. Сначала в 1918 году, когда Финляндия объявила
независимость от большевистской России, финское прави¬
тельство обратилось к Маннергейму с просьбой возглавить
финские белые контрреволюционные силы и уничтожить
зарождающийся красный бунт, разработанный Лениным.
В дополнение к этому ему пришлось разоружить русские
войска, которые до сих пор располагались в Финляндии.
Мало кому из генералов приходилось выполнять более
сложные задания. Но Маннерргейм, проживший большую
часть своей сознательной жизни в России,
представитель
шведскоговорящего меньшинства Финляндии, фактически
не известный никому в своей родной стране, сумел закон¬
чить кровавую Гражданскую войну и закрепить независи¬
мость республики. Гражданская война, по оценкам, обо¬
шлась Финляндии в тридцать семь тысяч убитых и была
отмечена проявлениями жестокости с обеих сторон.
После этого
Маннергейм, покинувший страну годом
позже из-за неприятия растущей германофилии, получил
просьбу от финского правительства закрепить суверенитет
страны и получить признание независимости Финляндии
от скептичной Антанты. Откликнувшись на эту просьбу,
солдат-дипломат посетил и Лондон, и Париж, где произ¬
вел впечатление своим импозантным видом и аристокра¬
тическими манерами. «Он ехал из столицы в столицу ради
Финляндии, — писал Герберт Эллистон, — он не только
сумел получить признание Финляндии, он также получил
друзей для нее».
В этом деле Маннергейм столь преуспел, что его ото¬
звали в декабре 1918 года
и назначили регентом. Были раз¬
говоры о том, чтобы сделать его королем; и на эту роль он
бы, конечно, подошел. Однако,
как и Джордж Вашингтон,
деятель, с которым его часто сравнивали, Маннергейм от¬
казался.
Вместо этого он решил выдвинуть свою кандидатуру на
президентских выборах. Однако Маннергейм все еще нес
на себе кровавую печать террора, развязанного белыми в
Гражданской войне, в ходе которого тысячи финских ком¬
мунистов были расстреляны без суда и следствия. Счита¬
лось, что Маннергейм косвенно несет за это ответствен¬
ность, и в результате
он проиграл выборы более знакомому
финнам и более простому Каарло Юхо Стольбергу. Боль¬
шинству финнов холодный, высокомерный, явно антиком¬
мунистический генерал казался слишком сложным деяте¬
лем для того, чтобы доверить ему мирную жизнь молодой
хрупкой республики.
Итак, «Освободитель», как его теперь звали, в достаточ¬
но раннем возрасте пятидесяти одного года отправился на
заслуженный покой. Он был рад тому, что не нужно больше
иметь дело с грязной финской политикой, и
посвятил себя
гуманитарным занятиям, стал одним из главных деятелей
в финском Красном Кресте и основал первый в Финляндии
детский благотворительный фонд. Как сказал Дуглас Ма-
картур, великий американский генерал и во многом духов¬
ный родственник Маннергейма, старые генералы никогда
не умирают, они медленно уходят в тень.
В дополнение к этому Маннергейм, как и многие рано
ушедшие в отставку военачальники, не был особо рад ухо¬
ду в тень. Фотографии Маннсргейма межвоенного перио¬
да, когда он был главой совета директоров в коммерческом
банке в Хельсинки, показывают, насколько он напряжен и
недоволен. В сердце своем он все еще был солдатом. Это
были годы затворничества Маннергейма. По некоторым
данным, в конце 1920-х годов ему так надоела граждан¬
ская жизнь, что он собирался вступить во французский
Иностранный легион.
В любом случае, если Маннергейм хотел уйти на покой,
он сделал это так, чтобы с расстояния все же наблюдать за
событиями. Он взял в аренду большой особняк в дипло¬
матическом районе Хельсинки (сейчас там располагается
Музей Маннергейма) и заполнил особняк всеми трофеями
и военными регалиями, которые он собрал за свою дол¬
гую жизнь, включая один год, который он провел в седле в
Китае по заданию русской разведки. Он тихо ждал, когда
стране снова потребуются его услуги.
За несколько месяцев до переговоров в Москве
Ман¬
нергейм продолжил увещевать правительство Каяндера
отдать русским как можно больше земли без угрозы нацио¬
нальной безопасности.

Он предложил отдать Советам не¬
сколько крупных островов в Финском заливе, передвинуть
границу на запад и передать часть территории в Карелии.
Когда кабинет сообщил ему, что он не переживет возму¬
щения общественности при таких уступках, Маннергейм
пошел даже дальше и предложил поставить на карту свой
престиж и поручиться за необходимость таких уступок.
(Правительство не приняло это предложение.)
Более того, он сказал: «Армия не может сражаться». Ко¬
нечно, это было преувеличение. Маннергейм имел в виду,
что у финнов было мало оружия, чтобы сражаться, и это
было чистой правдой. К осени 1939 года, после энергич¬
ного перевооружения армии, которое он сумел продавить,
финская армия могла выставить 265 ООО солдат — выда¬
ющееся достижение для страны в 3,7 миллиона человек.
Но каким оружием они должны были сражаться? В армии
было всего 10 боеготовых танков «Виккерс» (половина из
них была уничтожена в катастрофичном бою в феврале
1940 года). Часть винтовок была 1890-х годов.
Конечно, армия все равно будет сражаться. Да будет так.
Хотя никаких явных соглашений об этом не было, всем
было ясно, что если случится худшее и война все же раз¬
разится, то Маннергейм станет главнокомандующим.