Уроды – они такие же как Паша…
Чегой-то на воспоминания потянуло...
Дело было году в 2002-ом.
Вечером 22 февраля батальон вернулся с двухнедельного полевого выхода на полигоне "Биджан". РТУ отыграли на "ура", постреляли, поводили, намерзлись и вспотели. Усталая грязнаяпропахшая дымом, мазутом, потом и ещё черт-те чем пехота часикам к двадцати трём наконец-то разгрузилась, проверилась и отбилась, наконец-то на кроватях и простынях в теплой казарме, офицеры разбрелись к не менее теплым и гораздо более любимым женам, или просто к любимым, или просто к женам, многие даже к своим. В общем идиллия, завтра праздник, послезавтра, в воскресенье, большой наряд, но по крайней мересутки отдыха впереди маячат, так что настроение бодрое.
Утром 23 февраля, как обычно, построение, зачитка праздничного приказа, ну, в общем, наказание невиновных и награждение неучаствовавших. Дивизия в ожидании комдива построилась на промёрзшем плацу, ласково подвывал проносящийся вдоль строя якутский ветерок, впиваясь тысячами холодных иголок в незащищенные воротниками и шапками части лиц, в такт погромыхивающей от ветра крыше начинали постукивать замерзающими в уютных кирзачах ногами о полураздолбанный асфальт солдаты. Порой слышался ленивый матюг взводного иль ротного «Отставить топтанье, слоны!» или более мудрая команда другого представителя той же категории «На месте шагом марш!»
В серой отмороженной действительности военный люд первого мобильного батальона согревали мысли о предстоящем заслуженном выходном…
Женатые офицеры и прапорщики уже предвкушали праздничный ужин, приготовленный уже скооперировавшимися меж собой заботливыми женами, холостяки – веселую гусарскую пьянку в компании с местными девицами, охочими до лейтенантских тел, кошельков и фамилий, ежли вдруг удастся заарканить, гуляя по военному городку, ибо командование дивизии запрещало коллективные (как сейчас говорят корпоративные) вечера отдыха по праздникам, а кабаков в радиусе 20 км не наблюдалось. Мечты солдат, вернувшихся с РТУ, были более прозаичными… Постирать форму, чтоб не выглядеть чуханами завтра, да поспать вволю в тепле, ежели не заебут спортивными праздниками…
Прошел час… Барина не было…
Наконец на горизонте показался замполит дивизии, недавно переведенный с Бикинского полка подполковник Шейнеман, он же Пал Палыч, поведение коего в повседневной деятельности шибко напоминало пресловутого Табаки из мультфильма «Маугли». Поднимается на трибуну, народ веселеет, ибо понимает, что барина, скорее всего не будет, и мечты, согревавшие каждого в течении последних двух недель на учебных полях и в промерзших палатках уже очень скоро, по окончании митинга, воплотятся в реальность, осталось только гимн простоять, да речь продержаться…
«Ррравняйсь-смиррра! Здравствуйте, товарищи!»
«Ззздрав жлам тащ полковник!!!»
«Поздравляю вас с Днем защитника Отечества!»
«Уурррааууррауауррааа!!!»
«23 февраля Вооруженные Силы и весь российский народ отмечает День защитника Отечества…. Бубубубубу…
праздничный митинг…
…считать открытым.( гимн ) Радостно выдохнув их прокуренных легких свежий перегар заиграл оркестр…
Бубубубу ….(«Да когда ж он заткнется?»)
… считать закрытым. (гимн)
«К торжественному маршу!»
ЦОК ЦОЦ ЦОК («Ну наконец-то!»)
«Поротно!»
Шшур ТОП
«На одного линейного дистанции…. ШагомАрш!»
«Клю-нул в жо-пу жа-ре-ный пе-тух (медные трубы оркестра радостно запели первые аккорды любимой «Славянки») Остаюсь на сверхсрочную службу, пусть друзья пидарасом зовут !( мысленно подхватили мелодию бодро марширующие роты). «Счёт! ИИИРАЗ!»
«Это что за вонючее стадо? Первая рота? Чуханы! (« Это он кому? Нам, чтоль?) Почему такие грязные? Товарищ комбат, куда вы смотрите? А это кто? Вторая? Третья? Стадо оборванцев! Да тут уже всех ротных снимать надо! Танкисты? Фу, хуже кочегаров выглядите! («Вот урод, мля!!!») Вы не солдаты, вы свиньи!.....» («Пошёл на х.., скотина толстомордая!»)
Поток брани с трибуны не прекращался, пока мимо трибуны не прошел последний солдат батальона…
Но на этом унижения не закончились, скорее только начались…
«Вы, вонючая пехота, посмотрите на рембат, ОБМО! Видно, что нормальное воинское подразделение идет! (Когда они автомат-то последний раз видели? На присяге?) Чистенькие, красивые, как с картинки, идут – душа радуется! («Ясен пень, ни хрена не делают, зато зимней формы по два комплекта получили, афганки и комбезы танковые… А у нас даже механоидам подменку не выдали…») А они вам технику ремонтируют, («Чего??? Когда?? Только Тойоты да Мазды они у себя в ПТОРе ремонтируют!») не прохлаждаются как вы! («Ты бы с нами прохладился на полигоне, вон, полбатальона не разговаривает, а хрипит!»)
Наконец-то замыкающим прошел оркестр, повернув после прохождения не направо, а налево, ко входу в казарму (эх, сейчас трубадуры по соточке за праздник в каптерке накатят!)…
Замполит еще минут десять брызгал слюной, обещая офицерам батальона кары небесные и вызовы на аттестационную комиссию, после чего заявил:
-Всем частям и подразделениям заниматься по плану выходного дня, за исключением первого бат11 альона. Командиру первого батальона через час организовать разгрузку угля на станции. Пришло восемнадцать вагонов! О выполнении доложить лично!
«ПИДАРАС!!!» - Волной нескрываемой ненависти накрыло замполита, и он, быстро-быстро, трусливо втянув голову в плечи засеменил с трибуны к уазику, игнорируя протестующий крик командира первого оэмбэ: «Позвольте, товарищ полковник!»
Все, кто не заступал в наряд или в антитеррор ушли на уголь, затем началась обычная боевая учеба, через два дня на третий прерываемая караулами.
Но именно с этого времени, не к ночи поминая замполита вошел в моду рекламный слоган: «Уроды – они такие же, как Паша, только страшнее»
Кто служил на Дальнем Востоке, тот знает, что такое разгрузка угля.
Подходят вагоны, и неважно, воскресенье ли, праздник ли, уголь надо разгрузить с ж/д платформ, во избежание простоя.
Разгружать его не хочется ни солдатам, ни командирам, но НАДО!
Ежели его больше, чем может разгрузить дежурное подразделение, дежурные обрывают трубки телефонов вышестоящих начальников чтобы выяснить, кому его разгружать, затем телефоны командиров, коим это счастье привалило.
Когда, наконец – то команда отправлена, дежурные с чувством выполненного долга утирают пот со лба, но окончательно успокаивается, когда квитки от дежурной по станции будут у него на руках.
Для справки:
Гарнизон «Бабстово» находится в ЕАО в 20 км от границы, в 100 км к югу от Биробиджана.
Для разгрузки одного вагона требуется восемь человек – четыре внутри, у люков, четыре снаружи.
До угольной станции километров пять, обычно пешком, ибо топлива в дежурной машине два ведра на сутки и к концу наряда его нет даже на проверку дальнего караула.
Средняя температура зимой – минус 25-30 градусов Цельсия, плюс постоянный северо-восточный ветер.

да уж. Вопрос- так грязные были потому что не успели привести себя в порядок или устали и забили на это?

Уголёк в нашу часть (Хабаровск) поступал мокрым после промывки. А при морозе он становился просто гранитным.
И добывали его из вагонов ломиками...
Святая правда.

читабельно...надо писАть ...

А не могли б полный текст этого великого произведения "Клюнул в ж..." выложить?

Щебенка в такой мороз ненамного лучше ,нас даже с тактики снимали и на станцию пехом,по отделению на вагон,млин как вагоны вижу сразу вспоминается.

Приехали вечером 22-го поздно, не успели.
Кроме того пехоту там формой обеспечивали по остаточному принципу, я, помнится, на роту в 96 человек получил 60 комплектов(зимней), из них новых - 15. Одел сержантов. Остальных полста комплектов(дабы у мехов по два комплекта было) - рожал.
"gryyy Дата 31.10.2009, 18:54
А не могли б полный текст этого великого произведения "Клюнул в ж..." выложить?"
Да не помню уж всю.. ((

Дело было во время очередного КШУ, плавно перетекающего для нашего батальона в БТУ с боевой стрельбой.
Почти всё командование нашего доблестного 229 отдельного беззнамённого дважды чуть не награжденного мобильного батальона уже неделю обитало в палатках, рисуя на картах жаркие схватки с вероятным противником, пытаясь заодно убедить в обоснованности того или иного решения кучупосредников, клерков и просто «помогаек» из штаба армии.
Эти же «мудрейшие их мудронов» во время, свободное от «заслушиваний», совещаний и постановки задач аки стервятники рыскали по обезглавленному гарнизону, выискивая недостатки, фотографируя их на цифровые аппараты и с щенячьим восторгом предъявляя фотографии различных «безобразий» в виде бычка в умывальнике, ими же и подброшенного скорому на расправу командарму.
Тот же немедленно, но методично начинал уничтожать комдива, взбешенный комдив, как раненый зверь ревел на провинившегося командира части, комбат же, не имея возможности свалить с командного пункта, начинал с помощью ТА-57 и «такой-то матери» наводить порядок в подразделениях, кляня, на чем свет стоит, оставшихся в части «рулевых»
В подразделениях же в этот момент обстановка также постепенно но неотвратимо накалялась. С одной стороны, лишенный родительской опеки отцов-командиров личный состав несколько расслабился, римские каникулы, с другой, здравые ротные себе и подчиненным особо рассла*****ся не позволяли и лихорадочно готовились к полевому выводу, да и прилетавшие с командного пункта дистанционные командирские звездюли вводили в тонус особо отличившихся.
В штабе части творилось нечто невообразимое. Незадолго до описываемых событий в батальон передали все службы гарнизона, и все остальные части, включая штаб дивизии, поставили к нам на довольствие. Две тысячи душ военного городка замкнулись на один батальон. Нормально работать стало возможно только вечером-ночером, ибо постоянно прибегали разнообразные личности, кому-то срочно требовались деньги, кому-то снять или поставить на довольствие солдат, получить выписки, заправить машины, и так далее и тому подобное. Порой кому-либо из прибежавших по срочному делу указывалось на регламент работы штаба, и тут же обидившийся на свою тяжелую жизнь представитель штаба дивизии, либо тётушка из соседней части бежали ябедничать к комдиву. У комбата или штабного раздавался телефонный звонок и из трубки, предусмотрительно оставленной от уха на безопасное для барабанных перепонок расстояние раздавался рёв генерала: «Ты что там, майорина, совсем охамел? Офицеров штаба в х*й не ставишь? Мои приказы не выполняешь? Да я тебя…(далее следовали различные варианты уничтожения провинившегося только в том, что он является командиром богом проклятого ПэГэшного батальона майора)».
Так как в момент КШУ в штабе находился только отправленный туда контрабандой с командного пункта ЗНШ капитан Ержанов, то на все сопутствующие обеспечению вопросы приходилось отвечать ему. Это отнюдь не способствовало выполнению поставленной непосредственным начальством задачи – подготовки всей документации батальона к тактическому учению с боевой стрельбой.
Но не таков был краснодипломник славного Новосибирского училища, чтобы не выполнить боевую задачу, позволив задурить себе голову повседневной тягомотиной!
Оценил обстановку, принял решение и отдал «вирусу» боевой приказ. Серая казенная дверь штаба начала преображаться в соответствии с задаваемыми ему албанскими вопросами.
Первым появился листок с надписью « По всем вопросам тыла обращаться в кабинет №7 на втором этаже»Затем:
«Деньгами я не распоряжаюсь, комбат на КШУ»
«По выходу машин – в кабинет №8, но зампотеха там нет, он также на КШУ»
«Топлива у меня тоже нет, обращаться в кабинет №7 к пр-ку Федяшовой»
«У меня печати нет. Капитан Ержанов»
И, как апофеоз всего творившегося дверь штаба украсила табличка с крупным жирным текстом:
«Райком закрыт. Все ушли на фронт!»[color=#FF0000]

Закончил повесть про учения в Екатеринославке. Вот кусок:

Полк в состоянии постоянно работающей мясорубки жил уже несколько лет. После собранных с бору по сосенке подразделений первой чеченской кампании генералам в Москве стало ясно, что необходимо иметь в стране части постоянной готовности, способные без дополнительного доукомплектования сразу выехать на войну, а не размазывать опять ровным слоем призывников по всем Вооруженным Силам. Некоторые части расформировали, некоторые скадрировали, некоторые развернули до полных штатов. 143 гвардейский мотострелковый полк оказался в числе "счастливчиков", которых развернули в межвоенный период. Мысль-то верная, да сделано было "как всегда".
Вместо того чтобы развернуть полк за счет нового призыва и выпускников учебок, в него, во исполнение директивы генерального штаба со сроком исполнения "позавчера" срочно перевели личный состав из разных частей тридцать пятой армии. За несколько дней полк был укомплектован до полного штата, но кем? Если любому командиру ставят задачу завтра перевести в другую часть половину срочников, то он задачу выполнит, но и отдаст всех негодяев, косарей, да и просто потенциально неблагонадежных солдат. Вот все это воинство за несколько дней в Катьке и собралось. Офицеры были переведены также, экспромтом. Командиры взводов и рот не знали до этих чудесных дней ни друг друга, ни своего личного состава. Короче, получилось примерно так же, как в декабре 94-го полки в Чечню отправляли, только без войны.
Но раз войны нет, то солдатики в состоянии её устроить друг другу, тем более, что гонористых собралось много, и в каждом подразделении начался дележ неформальной власти. А как проще всего утвердиться в коллективе? Разбить рожу кому-нибудь послабже. Вот и начались ЧП сразу после развертывания полка. Драки, порой массовые, травмы, побеги сразу сделали полк худшей частью округа по всем показателям. Как следствие, со всех вышестоящих штабов полк наводнили разнообразные комиссии. Естественно, ничем они не помогли, просто полк перешел постепенно на круглосуточный режим работы. Днем - работа с комиссиями, ночью - устранение недостатков. Через некоторое время офицеры выматывались в таком бешеном ритме, и порой начинали забивать на дневную часть службы, все равно опять ночами трудится. Понятие выходных исчезло. Они у какого-нибудь взводного, ротного, а изредка и комбата случались лишь когда те уходили на пару дней в запой, желательно на квартире у какого-нибудь другого офицера, чтобы сразу не нашли. На берегу морское правило "Если хочешь спать в уюте, спи всегда в чужой каюте" работало исправно. Командир полка с замами такой роскоши позволить себе не мог. Они просто старели и седели на этом полку за год лет на пять-десять.
Полк, как Молох, пожирал офицерские судьбы, а иногда и жизни. Навсегда останется в памяти бравый полковник Гарбузов, дольше всех, около трех лет, прокомандовавший этим полком, но в итоге потерявший зрение и ушедший на гражданку инвалидом. Генерала Третьяка не смогли убить чеченские боевики, а генерала Баксанова таджикские. Но в мирной жизни они сгорели на службе, один умер от инфаркта, другой от инсульта. Неизвестно количество офицеров, снятых с должностей, уволенных и растоптанных. И ни у одного урода в вышестоящих штабах, подписывавшего очередной приказ на снятие с должности, не хватало мозгов понять, что какой-нибудь офицер, еще вчера бывший лучшим специалистом, перспективным офицером, кандидатом в академию или на баранью шапку, мгновенно после перевода на равнозначную должность в этот полк (равно как и на "Млечник" - 882-ой мсп в Хабаровске) становился безвольным негодяем, неспособным к руководству! На эту системную ошибку высшие руководятелы предпочитали внимания не обращать...
Вот и сейчас, в ожидании полковых тактических учений, на которые должны были приехать представители Главкомата Сухопутных войск в полку паслось множество помогальщиков из штаба армии и округа. Комдив с управлением дивизии здесь уже просто жил. Естественно, что готовиться к учениям никто не мог. Каждый день до учений протекал примерно по одной схеме.
В шесть утра подъем, завтрак и получение оружия. В семь полк уже стоял. Начинался строевой смотр. Толпы проверяющих бегали вдоль и поперек подразделений, выявляли недостатки, кипы бумаг у командиров подразделений неуклонно росли, как и пачки вкладышей в военные билеты. Несмотря на все старания, количество недостатков не уменьшалось. Почему это происходило, знает любой военный. Так как проверяющих было много, и завтра это же подразделение будет проверять другой человек, а кроме того и из высшего штаба, то ему надо будет выявить какие-нибудь недостатки. И если завтрашний недостаток не будет обнаружен тобой сегодня, то скорый на расправу командарм вполне закономерно задаст вопрос:
- А что ты, подполковник, вчера на строевом смотре делал? Почему не обнаружил, и меня сегодня в неправильно пришитые бирки окружники носом тыкают? Ты не засиделся ли в штабе? Не пора ли место службы сменить?
Так как перспектива оказаться завтра где-нибудь в солнечном Комсомольске или на Итурупе никого из проверяющих не вдохновляла, то и количество недостатков уменьшаться никак не могло.
До обеда полк стоял на плацу...
В третьем часу с плаца наконец-то отпускали, но в полчетвертого полк уже должен был стоять в парке. Технику-то тоже надо готовить к учениям. Недаром здесь пасутся почти в полном составе армейские и окружные технари. А за имеющийся час нужно было сдать оружие и покормить людей. Первое успевали, второе - не всегда. Еще час стояния в парке, и в полпятого полк наконец-то расходился по боксам и стоянкам. Но, по большому счету, что можно сделать за полтора часа?
В восемнадцать часов по полку начинали рыскать воспитатели, и горе командиру, у которого люди не успели рассесться на воспитательную работу или информирование. В связи со строевыми смотрами еще и ОГП перенесли на время спортмассовой. С восемнадцати до девятнадцати полк сидел по расположениям подразделений...
После ужина у солдат все же появлялись час-полтора свободного времени, у офицеров только начиналась работа. И не только устранение выявленных на очередном смотре недостатков.
Катька - страна чудес... Каждый день полк доукомплектовывался до полного штата. Но если сегодня вечером в строю роты стоит шестьдесят восемь солдат/сержантов, то не факт, что утром их будет стоять хотя бы шестьдесят четыре. Ни санчасть, ни госпиталь, не являются уважительной причиной отсутствия военнослужащего в строю. ТНК (текущего некомплекта) быть не должно! Установка Командующего - в строю должны стоять ВСЕ! Куда еще девались солдаты, кроме санчасти опишу ниже. Справедливости ради хочу заметить, что большинство солдат через день-другой после пропажи вновь появлялись в строю, некоторые ротные даже создали себе небольшой запас личного состава.
А каждого нового солдата недостаточно просто поставить в строй! На него надо сделать кипу документов и внести изменения почти во всю ротную документацию. А это около десяти-пятнадцати документов солдата и десяток - другой книг. Вот что успевали, то и отрабатывали до совещания.
Совещание в полку начиналось в двадцать два часа ежедневно и длилось часа полтора. Не от вредности или тупости командира полка, просто в девятнадцать начинали совещание окружники с командармом и его заместителями, в двадцать командарм начинал совещание с комдивом и управлением армии. В двадцать один комдив проводил совещание с командиром полка и управлением дивизии. В батальоны с полкового совещания командиры приходили к полуночи, проводили свои совещания и ротные, наконец-то выдвигались в роты, выполнять к шести утра все сто сорок пунктов полученных задач.
Тут уже много зависело от способностей командиров рот. Толковые ротные максимум недостатков старались устранить в вечернее время, распределяя задачи между офицерами и писарями. Некоторые, такие как командир первой роты капитан Петришин, даже строго соблюдали время отбоя для личного состава. Боря Петришин предпочитал поднять роту раньше на час-полтора, а не мордовать всю ночь. Вот и солдаты у него пропадали реже, чем в других подразделениях. Бестолковые же, в частности командир второй роты, фамилию называть не буду, кто в Катьке в то время служил, и так поймет о ком речь, мордовал безо всякого успеха свою роту и до, и после совещания. На вторую ночь, проверяя подготовку второй роты мне пришлось все-таки в приказном порядке произвести отбой в роте около трех часов ночи. Проку от его ночной работы не было, задачи заваливались по бестолковости, зачем тогда людей мучить.
С шести утра всё повторялось... Так прошли две недели...
Как-то через недельку, набравшись наглости, при встрече с Сан Санычем попросил разрешения помыться в его бане. Сан Саныч бросил через плечо адъютанту:
- Василий, передай тыловикам, чтоб не препятствовали.
Генеральская баня была в одной из котельных. Помывшись и выходя из бани увидел солдатика, зашедшего в помещение котельной. Иду следом, заглядываю внутрь - солдата нет! Заглядываю за котлы. Там их человек двадцать вповалку спит!
Не знаю, возможно я поступил и неправильно, но не стал никому докладывать о выявленной солдатской нычке. Ради интереса прошелся с фонариком по остальным котельным. Солдаты спали во всех. Я не беспокоился за пропажу своих солдат, так как сразу после распределения по подразделениям полка я вечером собрал всех своих (в том числе соседских) сержантов, предупредил, что распределение по разным подразделениям полка не снимает с них ответственности за личный состав, назначил старшего в каждой роте, составил для себя списки, кто куда прикомандирован, обязал ежедневно докладывать старшему в батальоне, в первом Жамсаранов, в третьем Чабаненко, а они, в свою очередь докладывали мне о наличии и здоровье личного состава.

Полностью выложил на артофвар. http://artofwar.ru/k/krasnow_n_w/text_0030.shtml