из-за особых условий России объем прибавочно-
го продукта хозяйства русского крестьянина всегда был, есть и будет
меньше, чем в Западной Европе, то есть русское общество - общество
с минимальным объемом прибавочного продукта. Эта мысль, пожалуй,
вполне заслуживает наименования закона.
Что же следует из этого фундаментального вывода? Это значит,
что после вычета того, что нужно крестьянину и его семье, он может
отдать государству, то есть его аппарату управления, гораздо мень-
ше, чем западноевропеец. Поэтому на Западе для содержания одного
воина или чиновника достаточно, например, десяти крестьян, а у нас
нужна сотня.
Но ведь процесс управления везде одинаков!
Один человек может эффективно управлять лишь четырьмя-пятью
подчиненными, на всех уровнях, поэтому, например, низовое военное
подразделение в армиях всех времен и народов - пять человек. Даже
если по разным причинам делались отделения боль1 шей численности
(скажем, десять бойцов), все равно жизнь заставляла делить его по-
полам и иметь дополнительного командира над второй половиной. То же
происходит и на более высоких уровнях, напрямую управлять десятью
заместителями ни один начальник не может.
В делах гражданских такого постоянного и интенсивного процесса
управления, как в армии, нет. но определенная пропорция между уп-
равляющими и управляемыми должна соблюдаться. Ну, например, нагруз-
ка на налогового инспектора не может в разных обществах различаться
в десятки раз - силы человеческие примерно одинаковы.
Я вообще не встречал сравнительного анализа систем государ-
ственного управления у нас и в Европе или Азии, а то, что попада-
лось, было написано в идеологических целях и к употреблению оказы-
валось непригодно.
Как же вдесятеро меньший государственный аппарат или офицер-
ский корпус могут выполнять те же функции? Вот где непаханое поле
для историка и обществоведа. Очевидно, что государство у нас фун-
кционирует как-то по-другому, чем на Западе. Скорее всего, наше на-
селение как бы больше вовлечено в процесс управления, хотя внешне
это незаметно. Но по некоторым отрывочным сведениям можно сделать
именно такой вывод. Так, среди крепостных крестьян административные
обязанности выполняли десятские, пятидесятские и сотские, и в ар-
мии, как ни странно, на солдатском уровне тоже существовали свои
структуры управления.
Во Франции, например, судейские и нотариусы составляли отдель-
ные и политически очень сильные общественные прослойки. Парламент,
с которым Людовик XIV собачился по поводу того, кто же является го-
сударством, именно из судейских состоял, а не из народных депута-
тов, как можно сейчас ошибочно подумать. А вот кто в России заклю-
чал сделки по домовладениям, например? Как описано у Лескова (не
придумал же он это из головы), делалось все самостоятельно, лишь на
"общественных началах" выборный вел "китрать" с регистрационными
записями. И все! Специального нотариуса просто бы не прокормили.
Эта структура общественного устройства перекочевывала и в го-
сударственные органы.
Вот конкретные примеры из специфической области государствен-
ного устройства - а именно из военной истории 18-19 веков.
Так, в Крымскую войну, в ходе наступления на Черной Речке 4
августа 1852 года, почти все офицеры были выведены из строя штуцер-
ным огнем, был убит и командующий, генерал Реад. Но вполне органи-
зованные атаки войск без офицеров продолжались, и некоторые были
даже более успешны, чем предыдущие. У Сергеева-Ценского приводится
характерный диалог генерала и солдата, взятый из чьих-то мемуаров:
"- Лезервы нам дайте!
- А тебя кто послал?
- Товарищи.
- А офицеры где?
- А все поубиванные!"
Это не признак какого-то сверхчеловечества - храбрецы везде
есть, но аналогичных примеров в военно-исторических трудах я что-то
не встречал. Считается, и, как правило, так и бывает, что при раз-
рушении управленческой пирамиды, когда офицеров остается меньше по-
ловины, армия превращается в толпу. Но в русской армии сохранялась
система управления, перенесенная из сельской общины, хотя ее "фун-
кционеры" не носили знаков различия. Кстати, в фундаментальной ра-
боте В. Белова по русскому крестьянскому быту "Лад" устойчивость
русской армии объясняется в большей степени влиянием устройства
патриархальной семьи, чем общины - я думаю, противоречие незначи-
тельно.
В мемуарах генерала Ермолова, относящихся к периоду наполе-
оновских войн, приводится такой эпизод:
короткое время нашей европейской армией командовал генерал
Винценгероде, который отличился, в частности, тем, что для повыше-
ния маневренности армии распорядился продать имущество солдатских
артелей, без совета с солдатами. Оказывается, все солдаты объединя-
лись в артели по 50-70 человек для финансово-хозяйственных целей и
заработка, и в походе, и в местах постоянной дислокации. Сменившему
Винценгероде Кутузову пришлось отменять эти распоряжения, и Ермолов
особо отмечает неудовольствие солдатских товариществ. Он упомянул
об этом случае не как об историческом анекдоте, а как об иллюстра-
ции того, почему немцев нельзя использовать в русской армии (был у
Ермолова такой пунктик). Действительно, как может командовать арми-
ей генерал, не знающий очевидных вещей о ее устройстве?
Увы, несмотря на то, что такая особенность явно не была для
русских офицеров того времени секретом, упоминаний о ней нигде,
кроме этого рассказа, нет. Такова уж беда русских мемуаристов - о
том, что "все и так знают", никто не пишет.
Тоже своеобразный случай: во время Семилетней войны первое
крупное сражение с пруссаками (при Гросс-Егерсдорфе) произошло в
крайне невыгодной ситуации. Наш лагерь был укреплен, но противник
атаковал с тыла, откуда его не ждали. При попытке построиться (без
правильного линейного строя воевать тогда, по западноевропейским
понятиям, было нельзя) части перемешались, солдаты по ходу дела
разбили бочки с вином - и пошла потеха. Прусский король, хорошо ви-
дя обстановку в лагере русских, понял, что битва уже выиграна. Бо-
лее того, и русский командующий - иностранный военный специалист
Фермор, с криком "коня мне!" ускакал с поля битвы. Тем не менее
русские солдаты, встав кто куда попал, выдержали атаку, и хотя у
нас потерь было больше (17 тыс. против 11 тыс. у пруссаков), сраже-
ние кончилось вничью.
Претензий к Фермору впоследствии не было - он проявил профес-
сионализм, по крайней мере в оценке ситуации. И Фридрих уже тогда
понял, что управление в русской армии, при внешней похожести, явно
осуществлялось не по западноевропейскому образцу.
А помните, как у Н.Островского говорится о порядках в Первой
Конной? Когда оплошавшего бойца судили сами, ночью, без командиров
и комиссаров?
Только не надо возражать, ссылаясь на горбачевские "восемнад-
цать миллионов чиновников" или современную численность генералов.
На самом деле, все они не имеют отношения к процессу управления. Мы
говорим об исторических ситуациях, когда каждый управленец действи-
тельно управляет. Нынешний "аппарат управления" - во многом просто
армия безработных с относительно высоким пособием. Проверить легко
- почти никто из современных управленцев не может принять какое-ни-
будь решение, которое вызовет реакцию в слое управляемых. Приводной
связи нет, шестеренки крутятся вхолостую.
Как гласит один из законов Паркинсона - при достижении аппара-
том управления порога численности в 3 000 чиновников - он уже не
нуждается в объекте управления.
И нынешние генералы - это не те генералы. Кстати, для государ-
ственной казны после производства они обходятся дороже лишь из-за
канта на брюки, денежное содержание у них мизерно. Просто в совре-
менных условиях у власти нет других возможностей поощрить заслужен-
ных или перспективных офицеров, а для них само генеральское звание
представляет ценность. И армия сейчас не та - пожалуй, в российской
истории не было периода, чтобы она состояла в основном из 18-19
летних. Это, скорее всего, неправильно.
В 19-20-м веках российская государственная власть увеличила
"аппарат управления", доведя его до европейских стандартов. Но при-
бавочный продукт не обманешь! Этот аппарат все равно по необходи-
мости вдесятеро более дешевый. И это касается не только государ-
ственного аппарата. Вообще соотношение между производящими и прочи-
ми классами у нас по необходимости (по "закону Милова") должно быть
другим, например, у нас должно быть меньше количество торговцев на
тысячу рабочих и крестьян. Или эти торговцы, при той же численнос-
ти, что в Европе, будут жить хуже.
И общественная пирамида у нас не может быть такой же сложной,
как там, и верхи в нормальных условиях у нас всегда ближе к низам,
по сравнению с Западом. Да так на самом деле, конечно, и было. Эта
разница хорошо видна и сейчас, стоит посмотреть на отношения, нап-
ример, в британской армии. Один мой знакомый общался с англичанами,
служа в Западном Берлине. Чтобы офицер говорил с солдатом? Да ни-
когда! Только с сержантом, и то только через нижнюю губу. У нас и в
царской армии ничего похожего не было. Я уж не говорю, что телесные
наказания в русской армии были отменены раньше, чем в других евро-
пейских армиях.
Несомненно, у взаимоотношений государственной власти и народа
в России было очень много отличий от Западной Европы, но как о них
узнать9 Немного помогают мемуары иностранцев, но для них многое бы-
ло непонятно, и языка они, как правило, не знали. Конечно, они за-
писывали то, что их поразило - ну, например, когда дворцовый слуга
в ответ на подначку царя отвечает "Врешь, собака!" (в присутствии
иностранного посла), а Иван Грозный только посмеивается - то как
иностранный посол мог такое не упомянуть? А вот наши-то авторы того
времени о таких вещах и не написали.
Конечно, и иностранные свидетельства не совсем объективны,
слишком сильно влияние пропаганды Запада. Она действовала всегда.
Так, откройте любую книгу западного путешественника на Русь, хоть
15-го, хоть 19-го века, и обязательно найдете там замечание, что на
Западе свобода, а у нас ее нет, причем без всякого обоснования.
Корни этого штампа лежат где-то уж очень глубоко.
Так, вам не преминут заметить, что на Западе давно не было
крепостного права. Да, не было. Но в средние века на европейских
дорогах стояли патрули, и попавшихся "бродяг", то есть тех, кто не
мог доказать, что он местный арендатор, тут же вешали. А крепостно-
го права не было! Иди куда хочешь, кругом свобода

Если бы он ещё указывал, из каких именно мемуаров взята эта сцена с посыльным от солдат или давал ссылки не только на пару-тройку газет или хотя бы опубликовал-таки полулегендарное фото с пальмой в Лондоне, то было бы более убедителен.